Есть в истории нашей Родины события, которые никогда не забудутся, останутся в памяти людей, а время лишь подчеркивает их величие. В День Памяти и Скорби принято вспоминать о героях, с оружием отстоявших нашу страну на фронте.
О Великой Отечественной войне написано и сказано немало. Но, пожалуй, самые ценные свидетельства войны – рассказы ее участников. Для всех война – разная: кто-то чаще всего вспоминает боевые сражения, кто-то – человеческую смелость.
В Купинском районном музейно-мемориальном комплексе имеются материалы, свидетельствующие о подвигах купинцев на фронтах Великой Отечественной. Мы приводим несколько отрывков из историй военной жизни наших земляков, до глубины трогающих душу.
Малюх Василий Никифорович о первых боях.
«29 декабря 1941 года, под новый год, я выехал на курсы радиоспециалистов и 2 мая прибыл в Крым. Когда немец пошел в наступление, нас еще не успели даже оформить, выдать оружие, снарядить. Завязался бой. Надо было 290 девушек и 300 парней переправить из Керчи на Тамань, но этого сделать не удалось. С тяжелыми боями наши войска оставили Керчь…
Тогда, в первом бою, мы оказались без оружия. Взять автоматы смогли у погибших солдат. Помню, как впервые увидел кровь на своем сапоге. Пощупал себя – цел, повернулся – у товарища нет ноги по бедро. «Вынесу его», – решил я. А немец режет. Взвалил товарища на плечи и сумел-таки проскочить опасное место. В укрытии ребята помогли раздеться. Верхняя часть рукава оказалась выдранной, котелок пробит тремя пулями, а сам невредим».
Из воспоминаний Цыганцова Александра Алексеевича.
«Первое боевое крещение принял в июне 1942 года под Воронежем. Когда танковые и мотомеханизированные части немцев двинулись на город, моя разведгруппа доносила сведения о силах врага. Утром 1 июля при мощной бомбардировке с воздуха, танковая дивизия немцев пошла в наступление на наши позиции. Не ей не удалось одним ударом сломить нашу оборону.
Четверо суток беспрерывно шли ожесточенные бои. К исходу следующего дня танки и автоматчики окружили батальон 1043 полка. Командир приказал нашей группе пробиться к окруженным. С криками «Ура!», «За Родину!» мы бросились в атаку. Я вел огонь из автомата. Израсходовав два диска. Подобрал винтовку и продолжил стрельбу. Противник не устоял, мы соединились с батальоном. Поднесли еду, патроны, помогли раненым».
Из воспоминаний Бурыкина Михаила Георгиевича.
«Курск мне запомнился безлюдным, пустым. Маршем мы пошли к фронту. Остановились в 20-30 километрах от г. Сумы…. Тогда, конечно, я не знал, что здесь будет большое сражение. Но мы чувствовали, что враг на этом участке временно остановился, что-то готовит… Сюда было доставлено столько и такой разной техники, что стало очевидно – все это неспроста, готовится жаркая схватка….
На нашем участке мне хорошо запомнилась первая мощная артподготовка. Нам казалось, что после такого шквала огня не то что солдату укрыться и спастись, а и все, что могло гореть – сгорело. Предполагалось после артогня послать впереди наступающих штрафную роту, но пошли в наступление все вместе – настолько была уверенность, что от врага ничего не осталось.Бои были тяжелые. Но для меня они оказались недолгими. 8 августа наша рота попала под страшный минометный огонь и меня ранило – переломало обе ноги, в тело врезалось тринадцать осколков…»
Из воспоминаний Паршенко Михаила Емельяновича.
«Никогда, наверное, не забуду лета и осени 1944 года, когда мне, бойцу роты автоматчиков, довелось участвовать в изгнании оккупантов с земли нашей на самом северном участке огромного фронта.
Июньский рассвет… Нашу 70-ю бригаду морской пехоты высаживают на пустынном берегу Ладожского озера. Десант явился неожиданностью для противника. Не понеся потерь, мы быстро окопались в песчаном грунте.
В то же утро удалось довольно легко взять в плен вражеского офицера, который сообщил ценные сведения.
В тот же день, после полудня, появился противник. Поддерживаемая с воздуха и артиллерийско-минометным огнем пехота двинулась на наши позиции. Беспрерывно восемь суток на плацдарме протяженностью два километра по фронту стойко отражала бешенные атаки фашистов бригада. Нас хорошо поддерживали своим огнем канонерки Ладожской военной флотилии. Отбив атаки, мы перерезали важную дорогу, вынудили противника отступить лесными тропами, что заставило его бросить тяжелую технику и вооружение.Большой урон был нанесен врагу в этих боях, но и мы понесли существенные потери».
Бороненко Константин Нефедович.
«Долгожданный и желанный час нашей Победы я встретил в Чехословакии. Но день 9 мая для нас не был днем мира. Битва продолжалась, лилась человеческая кровь. Наше соединение, освободив Прагу, находилось на подступах к небольшому городу. Враг сопротивлялся с яростью обреченного, однако это была агония, предсмертные судороги издыхающего зверя. Не нашлась бы в мире такая сила, которая смогла бы сдержать наш наступательный порыв. У нас было отличное оружие, богатый опыт, накопленный на военных дорогах.
В армию меня призвали летом 1942 года. Безусым юнцом я попал в пекло боев, и за три фронтовых года испытал и горечь поражений, и радость побед. Война была жестокой. Многие мои друзья-товарищи сложили свои головы за Родину. Вспоминаю наводчика орудия Павла Мартынова. Звали мы его просто Пашей, потому что было ему чуть побольше 20 лет. В Венгрии у переправы через речку Раба нашу часть остановил сильный пулеметный огонь с противоположного берега.
Расчету, которым я командовал, было приказано подавить огневые точки противника. Под свинцовым дождем мы выкатили орудие на открытое место и прямой наводкой начали расстреливать пулеметные гнезда. Надо было видеть, с каким мужеством и отчаянным хладнокровием действовал Паша Мартынов. Орудийный ствол, наведенный его твердой рукой и точным глазом, послал все снаряды точно в цель. За этот бой мы были удостоены правительственных наград».
Сосновский Степан Григорьевич.
«Наш полк был уже довольно потрепан. Поредели его ряды, да и усталость валила с ног. Но отдыхать было некогда. Получен приказ: «форсировать Одер». С большими потерями мы перебрались на противоположный берег и с боем закрепились в развалинах цементного завода. Когда огляделись и сосчитали ряды —мурашки побежали по спине: полста бойцов и часть из них ранена.
Шесть суток мы удерживали этот завод, в том числе пять – без пищи. На шестое утро с восходом солнца один из бойцов принес подстреленного козла. Досталось по небольшому кусочку. Показалась эта козлятина такой вкусной будто никогда ничего лучшего не ел».
Анистратов Николай Алексеевич.
«Принял «боевое крещение» в сорок третьем под Харьковом.Меня, новичка из школы младших командиров, бросили, казалось, в самое пекло. 104-й истребительный противотанковый полк, в который попал, должен был наступать на город. Но ожидалось и контрнаступление врага.
Поэтому нас с противотанковыми пушками выдвинули вперед. А потом, когда войска пошли в наступление, мы оказались вместе с пехотой и действовали с нею. Это было месиво и крошево —все вместе. Меня ранило в этом бою. Но я был рад: тот самый страшный рубеж— позади. Я —стреляный солдат.
И потом приходилось не раз встречаться с врагом в боях под Кенигсбергом, но это были для меня не страшные бои, хотя битва шла здесь не менее ожесточенно, чем под- Харьковом. Недаром говорят, трудно сделать первый шаг…»
Научный сотрудник МБУ «КРММК» М. Солодченко
Смотрите Все наше видео.
Еще больше информации в рубрике Память народа 1941-1945
Комментарии