На сибирском просторе.

  Путешественник и географ, Владимир Платонович Вощинин (1882—1965), занимающийся проблемами переселенческой политики, много путешествовал по Сибири и средней Азии. Во время своих путешествий вел дневники, часть этих записей он в дальнейшем литературно обрабатывал и публиковал. В 1912 году была опубликована книга «На сибирском просторе: картины переселения», в которой Вощинин описывает свое путешествие, в том числе и по нашей местности. На страницах своей книги он оставил бесценные воспоминания о с. Купино и его быте, о людях в нем проживающих, о их чаяниях и успехах.

Предлагаю вам ознакомиться с небольшим отрывком из книги Вощинина В.П. и ощутить атмосферу того времени.

На сибирском просторе.

 «Оказывается, что уже с мая 1911 года, между Татарском и селом Купино, на расстоянии 165 верст, по направлению к Славгороду, местной переселенческой организацией открыто еженедельное правильное товарно-пассажирское сообщение автомобилем, для всех желающих, при стоимости переселенческого билета втрое дешевле обычного. Пользуемся, конечно, этим неожиданным способом передвижения, спешим скорее захватить последнее оставшееся свободным место, и через какой-нибудь час медленно двигаемся в дорогу. Четырнадцать пассажиров на четырех скамейках лицом и спиною к шоферу – сзади отделение для багажа – все заполнено. На первых же кочках основательно встряхивает, так как шины не пневматические, но скоро выезжаем на тракт, и развиваем скорость верст в 30.

Казаткуль, Кулунду – селения почти сторожилые, образования девяностых годов, проезжаем без остановки – ничего особенно интересного они не представляют; лишь вокруг видны отдельные хаты – это переселенцы последнего времени, «допринятые» местными обществами и выселившиеся на «заимки»; нередки озерца, довольно часто мелкие леса, березняк и осина – «колки» по здешнему, в общем природа не яркая, близкая по тонам к нашей северной. Незаметно прокатываем около половины автомобильного пути, и остановка в Юдине, тоже почти сторожильческом селении, расположенном на западном берегу местного внутреннего моря – Чанов.

   Несколько верст перед Юдиным автомобиль идет берегом этого огромного озера, изобилующего рыбой настолько, что, при наиболее примитивных способах, её вылавливается ежегодно до 300 тысяч пудов. Все селения кругом кормятся этой рыбой, экспортируют её за 80 верст к магистрали, но затруднительность гужевой перевозки заставляет многих крестьян отказываться от этого выгодного по существу предприятия. Здесь впервые слышу я вопль о «чугунке». Все юдинцы буквально больны железнодорожной лихорадкой – любой разговор он сводят к вопросу «когда-же дорога», – все остальные интересы отошли у окрестных жителей на задний план.

Озеро Чаны на редкость красиво. Протяжением на сотни квадратных верст, оно переливается на солнце всеми цветами радуги, отражая то пресные, то соленные массивы, – исключительно чиста и прозрачна его вода. Единственный недостаток озера, это ничтожная глубина, делающая немыслимым сообщение на судах даже и средне-глубоких.

  Следуем дальше. Окрестности уже интереснее – под самым Юдиным большие курганы – могилы киргизских вельмож. «Колков» меньше, меньше также мелких болот и солонцеватости почвы, но за то чаще встречаются чистые озера разнообразных оттенков, уже лучше овес, пшеница, больше дичи – гусей, уток и куликов, огромными стаями поднимающихся с воды. «Лесо-степь» на исходе-недалеко, сравнительно, Кулунда.

К вечеру – конец автомобильного пробега – двадцатилетнее Купино, развившееся необычайно за последние годы. Получив огромный надел в 12 с лишним тысяч десятин земли, местное сельское общество доприняло многих переселенцев, и теперь, по настоянию последних, создавших едва ли не большинство на сходе, заканчивает своё внутринадельное размежевание – явление почти повсеместное и характерное крайне. Сначала переселенцы мирятся с отводимыми им основным обществом наделами, большей частью неважного качества, но по мере усиления нового элемента в селениях, последний поднимает свой голос и протестует против захватного старожильческого порядка. В результате бесконечных споров и дрязг – ходатайство о ссуде из казны, и переселенческое управление обычно разрешает её выдачу, в размере половины той суммы, которую общество обязывается уплатить землемерам.

   Повсюду работают частные землемерные компании, контролируемые переселенческими чинами и конкурирующие друг с другом, благодаря чему цены на землемерные работы здесь сильно понижены (до 27 коп. с десятины). Самый раздел в Купино кончен, по одному отрубу пахотному и одному солонцовому на домохозяина, при 15 десятиной душевой норме, но и теперь, конечно, много недовольных, особенно из таких, кто раньше пахал где угодно. Без этого не обойтись, конечно.

  В Купино же, как волостном центре, отделение переселенческого склада сельскохозяйственных машин и орудий. Это первый ведомственный склад, который мне пришлось посетить, вообще же взор всякого нового человека, проезжающего по западносибирским деревням совсем недавнего заселения, поражает то, что почти в каждом из них имеется частный сельскохозяйственный склад, а то и несколько, производящих недурные операции в среде окрестных жителей и взаимно перебивающих покупателей. Понятно, при этих условиях, что от переселенческого, т. е. казённого склада, следовало ожидать образцовости, но, к сожалению, полученное впечатление лишь отчасти оправдывало эти ожидания.

Конечно, по обширности площади, по множеству всяких орудий, количеству запасных частей и общему распорядку на складе, ведомственное предприятие стоит выше других, обладая для того и огромными средствами. Нужных же в данный момент машин не оказывается… Пока пойдёт «отношение» в Омск, пока оттуда сделают распоряжение о соответствующей высылке – протекают недели, требования изменяются, спроса уже нет, а за это время частный склад обернётся опередить переселенческий в предложении.

  Образчик такой неурядицы – именно Купинский склад. Он полон, прежде всего кустарными молотилками – тяжёлыми, неудобными и крайне дорогими. Их никто не берёт, за доказанной непрактичностью, хотя выставлены они на видном месте, и хотя всем предлагаются. Купино – слишком культурный уже центр, чтобы сбывать эти вещи! Ещё ближе от входа стоят «лобогрейки» брянского завода, в разобранном виде, «чтобы не пугать покупателя громоздкостью». Но опять-таки местные крестьяне, испробовав единожды эти машины, наряду с соответствующими им, как, например, марки «Аксай» завода Нахичеванского, ни за что не хотят брать первых, требуя вторые. Есть и «Аксай» на Купинском складе, но те спрятаны в глубине. «Коммерческий» способ ведения дела требует сбыть залежалый товар, и это нередко удаётся…

  А заведывающие складами меняются по несчастной случайности так часто, что не успевают совсем ознакомиться с рынками. И тем не менее, несмотря на всё, склады делают по сотни тысяч оборот в год каждый – так велика потребность в машинах здесь, где рабочих рук не достать, и где почти у каждого крестьянина конные косилки и грабли. Но невольно приходит мысль: не лучше ли убрать переселенческие склады из мест, уже сплошь заселённых, где много и частных предпринимателей? Не полезнее ли будет их деятельность на тяжёлых и трудных окраинах?

  В Купино строится огромная переселенческая больница, здесь же опытное поле департамента земледелия с пробными озимыми посевами пшеницы и ржи, дающими, пока что, весьма средние результаты; при этом учреждении метеорологическая станция, ибо Купино – местность с наименьшим ежегодным количеством осадков во всей степи – 170 мл. Вообще дело имеет понемножку, благодаря энергии и увлечению делом заведывающего. А главная движущая сила всех начинаний — отец Евгений, милейший настоятель здешнего храма, не мыслящий себя вне Купино, ни Купино без себя. Он не только душой и сердцем сжился с местными нуждами, но и собственными деньгами участвует в опытном поле, широко кредитуя последнее.

  Смесь обычаев, лиц и речей в этом огромном селе, объединяющем, в общежитье крестьян чуть ли не с половины губерний. Действительно, единственный выход для всех, в смысле сколько-нибудь мирного и производительного землепользования, это размежевание, в остальных же областях приложения сельскохозяйственного труда наблюдается полное единение.

  Самое «модное» дело теперь,  это крестьянские товарищества по производству и сбыту масла. Подобные образования раскинулись теперь по всей округе, и многие жители уже извлекают из скотоводства значительный доход, даже при настоящих крайне неблагоприятных условиях транспорта. Ещё по данным 1908 года, три смежных волости (в том числе и Купинская) давали на магистраль около 70 тысяч пудов готового масла – это при отсутствии всей организации. С того времени дело разрослось широко, и понятно, поэтому, что и здесь лишь один разговор и больнейший вопрос – о дороге, которая-де освободит всех от всяких излишков, теперь малоценных за дороговизной доставки, и даст возможность «обжиться», т. е. приобрести за умеренную цену всё то, что так необходимо особенно при молодом ещё хозяйстве, – хотя бы мануфактуру, железо, стекло.

  Отсутствие таких, именно простых и необходимых решительно всем, вещей домашнего и хозяйственного употребления резко бросается в глаза наряду с той «хлебной» зажиточностью, которая и не снилось в «России». Привыкнув в последней начинать разговоры с крестьянином о земле, здесь чувствуешь, что не в ней пока главная сила – её достаточно, земельного вопроса не существует. А вот как достать хорошего леса на избы, вместо кривых двухвершковых берёзок, таких неудобных для стройки, да покрыть бы железом, да кирпичу бы немного – вот это задача. Отец Евгений, подвижный и горячий, обычно положительно «загорается» при упоминании о возможной дороге. У него готовы все цифры, доказательства убедительны – никто так хорошо не знает экономических условий округи, как отец Евгений. «Дорога нужна, она как клапан в насыщенной паром машине». И стоит любому совещанию, хотя бы тех же переселенческих чинов, состояться в Купино, отец Евгений уже «ходатайствует» о допущении его с «совещательным голосом». Много пользы своим землякам приносит этот живой человек.

Дальше в степь. Всё что раньше – живёт без нужды, – чисто русская деревня, только сыты как будто, кругом, да просторно везде. Дадут здесь железную дорогу – и не над чем больше будет задумываться уже обвыкшим крестьянам, не скрывающим своего общего удовлетворения. Церкви, школы и больницы – всё либо есть, либо строится, и если бы не урезывались вчетверо «по бюджетным соображениям» ежегодно испрашиваемые местным переселенческим районом кредиты на благоустройство и иные нужды местного населения, то совсем хорошо устроилась бы жизнь этой местности.»

Вощинин , В. П.       На сибирском просторе : картины переселения / В. Вощинин. – СПБ : Типография т-ва “Наш век”, 1912. – 91 с.

 

Смотрите Все наше видео

Поделиться статьей в соц. сетях

Комментарии

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *